Краткое изложение произведений,
изучаемых в 11 классе

ЛИТЕРАТУРА

Поэзия А. А. Вознесенского
(краткое содержание)

Андрей Андреевич Вознесенский (р. 1933) — русский поэт, академик Российской Академии Образования (1993). В своем творчестве поэт стремится применить к современному человеку категории и образы мировой цивилизации. Его поэзию отличают экстравагантность сравнений и метафор, усложненность ритмической системы. Сборники: «Треугольная груша» (1962), «Антимиры» (1964), «Витражных дел мастер» (1976), «Аксиома самоиска» (1990).

Поэмы: «Мастера» (1959), «Лонжюмо» (1963), «Оза» (1964), «Авось» (1972; рок-опера «Юнона и Авось», постановка 1981), «Ров» (1986). Мемуарная проза, публицистика; книга «Прорабы духа» (1984). Сборники: «Видеомы» (1992), «Жуткий Crisis Супер Стар». А. Вознесенский удостоен Государственной премии СССР в 1978 г.

Пожар в Архитектурном институте

Пожар в Архитектурном институте. Автор говорит, что они уже дипломники перед самой защитой. Его «выговора» горят, горят подрамники, ватманы. Горят города. «Пять лет и зим» — срок учебы — сгорают.

Прощай, архитектура!
Пылайте широко,
коровники в амурах,
райклубы в рококо!

Автор философски воспринимает то, что его диплом сгорел:

Жизнь — смена пепелищ.
Мы все перегораем.
Живешь — горишь.

Автор убежден, что все возможно начать заново, что уже завтра «из горсточки золы» иголочка циркуля вонзится в палец.

Все — кончено!
Все — начато!

Беженка

Беги, беги, беженка,
на руках с грудным!
На снежной дорожке бежевой
не столкнись с крутым.
Греби, греби, беженка,
к поезду, бегом.
Беги, беги, белая
береза за окном!
Под крики: «Бей черножопых!
Бей русских! Бей христиан!»
Кружись, полосатым крыжовником,
зеленый Таджикистан.
Бедствие! Нет убежища.
Гоним к берегам другим,
ладошкой южнобережной,
махнув, убегает Крым.
Вьюгою центробежною
рвет нас до тошноты.
Ты — ближнее зарубежье,
и дальнее — тоже ты.
Беги, беги от группешника,
сердечка уставший ком,
несись, спотыкаясь бешено,
по снегу босиком!..
Ротвеллером из лендровера
Ирод рычит: «Атас...»
Беги, беги, родина,
в ужасе от нас!..
Беги, беги, беженка,
беги, беги, бе...
Беги, беги, чудо Божие,
беги, беги, Бо...
Над лугом погибшим Бежиным,
по небу, в облаках
бежит от нас Божья беженка
с ребеночком на руках.

Чувство

Падали, хрипя до рвоты, ротные.
Чернозем остался на губе.
Эротическое чувство родины
прижимает, милая, к тебе.
И никелированная ересь,
месяцем пошедши на ущерб,
русский эрос — Эрэсэфэсэрос —
в небе молот скрещивал и серп.
Нержавейка озаряла серость
полосато вроде лунных зебр.
За границей шепчем, как молитву,
наш нецензурованный словарь.
Дворянин, судимый за Лолиту,
сквозь нее усадьбу целовал.
Что сегодня называем «пошлостью»,
это не свобода сатаны,
это вопли на соборной площади
потерявшей родину страны.
Холода черемух приворотные...
Из чужих, заморских пропастей
эротическое чувство родины
тянет всех в последнюю постель.
Поклонницы радостноглазо
дают на концерте цветы.
Ты — ваза,
чтоб эту охапку нести.
А дома я пью твою вазу,
задерживая глоток.
В тебе, запрокинувши разум,
ночной распустился цветок.

Последние семь слов Христа
Глава 1

Тусовок люблю разодетый вздор,
как полюбил христиан Диор.
Наш творческий поиск неутомим,
ибо не ведаем, что творим.
Медведь воспитывает Пустынника.
Клонируют дьяволят.
Пробирку медик нес на крестины.
Медведают, что творят.
А в сердце бои между Духом и био —
не сладишь с сердцем своим,
ибо ибоибоибоибоибоибо
не ведаем, что творим.
В нынешнем августе крестообразно
встанут планеты в ряд.
Простишь, когда сами рабы соблазна
Апокалипсис сотворят?
Идет простывшая Магдалина,
нимфетка, сквозь снегопад.
Нет окаянного кокаина!
Не ведают, что творят.
Постыдные толпы вопят до хрипа,
но снова не Тот распят.
Боже, прости им, ибо
не ведают, что творят.

Жуткий крайзис супер стар
Глава 3

Идет эмиссия мыслей. Поющая мисс Эмиссия
снимает комиссионные с эмиссии попсы.
Шуршит под ногой опущенная
эмиссия компромиссов.
В козлах, что хрустят капустой,—
эмиссия пустоты.
Свобода по фене ботает. Мы можем ей
поделиться.
Эмиссионер свободы красиво шмальнет с винта.
Любая модель бездарна
без дали идеализма.
Мы — новые безработные.
Внутри у нас пустота.
Эмиссия демонстраций.
Филиппики горемычные.
Особняки кирпичные краснеют из-за оград.
Российская журналистика
сильней Настасьи Филипповны,
не пачки купюры липовой —
журналы ее горят!
Станки печатные заняты.
Им не до литературы:
пустые стихи и романы
абсорбируют пустоту.
Стоят золотые заморозки.
Слетают с осин алтушки.
Запойному графоману,
мне пишется в пору ту.
Мой край, где Нуреев лунный
метал перед нами бисер,
где пулю себе заказывал георгиевский соловей,
неужто ты не мессия,
как Андрей Белый мыслил,
неужто, Россия, стала
эмиссиею нулей?!