Учебник для 9 класса

ЛИТЕРАТУРА

Особенности поэтического языка Жуковского

Жуковский решительно порывает с прежней рационалистической поэтикой XVIII века. Предметы в его лирике начинают утрачивать свою определенность, размываются. Своеобразие поэзии Жуковского легче всего понять в сравнении с поэзией классицизма. У Державина есть стихотворение «Соловей», написанное восьмистишиями.

Вот первые четыре стиха:

На холме, средь зеленой рощи,
При блеске светлого ручья,
Под кровом тихой майской нощи,
Вдали я слышу соловья.

Эпитеты, которые использует Державин, объективны, предметны: «зеленая» — обозначение цвета, качества, присущего роще, ее признак; «майская» — точное обозначение времени года, месяца; «тихая» означает в контексте стихотворения «безветренная»; «светлый» тоже предметный эпитет. Из этого можно заключить, что Державин нарисовал реальную картину. И все-таки это не совсем так.

Поэт слышит пение соловья ночью. Может ли он ночью видеть, что роща зеленая? Конечно, ночью он не может заметить зеленый цвет деревьев. Почему Державин написал «зеленая роща», если в данный конкретный момент переживания роща в его восприятии никак не могла ему увидеться зеленой, а скорее всего виделась темной, черной? Державин, конечно, не совсем не прав — весной деревья действительно зеленые, но только утром, днем, вечером, но никак не ночью. Поэтому можно сказать: он прав абстрактно, отвлеченно. Картина, следовательно, увидена Державиным-поэтом, но не Державиным-человеком. Между разумом Державина и его чувством возникло противоречие.

Попробуем сравнить со стихами Державина первые стихи из элегии Жуковского «Вечер»:

Ручей, виющийся по светлому песку,
Как тихая твоя гармония приятна!
С каким сверканием катишься ты в реку!

Мы сразу же замечаем, что в строках Жуковского нет ни одного предметного эпитета: словосочетание «тихая... гармония» говорит нам не о глубине или ширине ручья, а о том, что его течение вызывает «приятные» чувства в душе поэта, который наслаждается не только гармонично звучащими водами, но их «сверканием». На этом фоне и эпитет «светлый», отнесенный к песку,— не столько его объективный признак, сколько знак доставляемого им удовольствия. Отвлекаясь от объективных и конкретных признаков ручья, Жуковский вместе с тем точно передает личное субъективное восприятие. Он создает не столько «пейзаж природы», сколько «пейзаж души», сливая в тесное единство картину природы с ее переживанием. И мы понимаем, что, когда Жуковский пишет о ручье, он одновременно передает и настроение, каким охвачена его душа: это она и «светлая», и «тихая», и наполненная «гармонией» и «сверканием». Внешний мир предстал не чем-то посторонним душе поэта, не в своем «всеобщем» значении, но увиденным человеком в момент духовного слияния с природой, в момент пробуждения поэтического вдохновения.

Все это означает, что Жуковский решительно порывает с рационализмом поэтического мышления и находит способы непосредственной передачи текучести переживаний, расширяя выразительные возможности лирической речи. Благодаря этим открытиям Жуковского внутренний мир человека стал достоянием всей русской поэзии. Жуковский заражает своим отношением к миру, сугубо личным его переживанием. От созерцания гармонической природы он непринужденно переходит к теме вдохновения (гармония души), к настроениям грусти и задумчивости, вызванным воспоминанием об ушедших друзьях, о тщете земных благ перед лицом вечности, о радостях и печалях души, о свободе вдохновения и восторгах творчества.