Учебник для 10 класса

ЛИТЕРАТУРА

       

Чехов. В поисках «общей идеи»

Вместе с тем мысль о служении своим творчеством некоей идее, не обязательно узкополитической, но тем не менее указывающей на какие-то спасительные духовные ориентиры, высшие жизненные ценности, те смыслы и цели, стремление к которым делает человеческую жизнь наполненной, цельной, значительной, глубоко волновала Чехова, и волновала еще и потому, что в нем самом в тот период происходила активная переоценка ценностей. Он искал себя, свой путь, и, как человека, очень требовательного к себе, его не устраивало многое ни в его прошлом, действительно трудном и драматическом, ни в его, казалось бы, весьма благополучном настоящем.

Если о чеховской жизни конца 1880-х годов судить по внешним событиям, то ее и впрямь можно назвать вполне благополучной, даже счастливой. Один за другим выходят сборники его рассказов, в 1888 году ему как одному из самых талантливых писателей России присуждают Пушкинскую премию; в двухэтажном особняке на Садовой-Кудринской, где теперь живут Чеховы, всегда много народу: бывают литераторы, музыканты, артисты, художники... К этому времени относится знакомство и начало дружбы Чехова с художником-пейзажис-том Исааком Левитаном. Вроде бы Чехов достиг всего, о чем только можно было мечтать в его положении. Но именно в этот период писатель часто находится в угнетенном, подавленном состоянии духа не знает, как его преодолеть. Еще более омрачают душевное состояние Чехова переживания в связи со смертью его старшего брата, художника Николая, который в 1889 году умирает от чахотки — болезни, симптомы которой давно уже обнаруживал у себя (хотя никому в этом не признавался) сам Чехов. Назревает глубокий духовный кризис, запечатленный в одном из самых значительных и сложных произведений Чехова — повести «Скучная история», рассказ в которой ведется от лица старого профессора, прожившего яркую, интересную, насыщенную жизнь, но под влиянием болезни и мыслей о смерти начинающего чувствовать, что смысл этой жизни для него потерян. Профессор пытается понять, что с ним произошло. Недовольный собой, своей известностью как ученого, которая мешает ему, потому что окружающие видят в нем только знаменитость, забывая о том, что он еще и обыкновенный человек, он начинает пересматривать всю свою жизнь и переоценивать многое из того, что прежде считал безусловно справедливым или неоспоримым. Он по-прежнему продолжает весьма скептически, как и сам Чехов, смотреть на распространенные в обществе того времени многочисленные идеи и веры, которым часто слепо, не думая, не рассуждая, отдаются его современники, принимая их за истину в последней инстанции. Но в то же время, в конце повести, профессор приходит к выводу, что без цельного мировоззрения или, как он выражается, «общей идеи, или бога живого человека» осмысленное существование невозможно. Если такого мировоззрения нет, то человек постепенно начинает разочаровываться в жизни, бояться смерти, впадать в пессимизм, предаваться отчаянию.

Поездка на Сахалин

В «Скучной истории» Чехов впервые так откровенно выступил в роли писателя-мыслителя и даже философа. Теперь его уже никак нельзя было обвинить в безыдейности. С легкой руки критика Михайловского Чехова стали называть «певцом тоски по общей идее». Но Чехов не только «тосковал по общей идее». Он смог на личном примере показать, что, как бы ни были сильны в человеке мрачные, пессимистические мысли, они тем не менее могут быть преодолены — преодолены внутренним волевым усилием, направленным на служение людям, и прежде всего людям страдающим. Таким поступком, недвусмысленно доказавшим, что у Чехова есть своя «общая идея», которой он по-своему беззаветно служит, и в то же время поступком, явившимся очевидным знаком преодоления духовного кризиса, стала его поездка в 1890 году на остров Сахалин.

Сахалин называли «каторжным» островом, потому что там издавна содержали людей, отбывавших каторгу или по окончании каторжного срока живших там на поселении. Именно туда, в этот «ад», о котором мало знали и мало думали в просвещенном культурном обществе (Сахалин «ни для кого не интересен», утверждал, например, ближайший друг Чехова Суворин), и отправился Чехов — один, совершив труднейшее путешествие сначала на пароходе, потом четыре тысячи верст на лошадях сквозь всю Сибирь с ее суровой природой, пронизывающими ветрами, ледяными реками, через которые случалось переправляться. На Сахалине Чехов за три месяца, и опять один (если не считать некоторой помощи священника местной церкви), сделал перепись всего населения острова, заполнив более 8000 карточек; он лично беседовал с каждым — с поселенцами, каторжниками, включая и политзаключенных. Итогом этой поездки, стоившей Чехову обострения туберкулезного процесса, стала его книга «Остров Сахалин», научно-пуб-лицистический труд, основанный на фактах и документах. «Остров Сахалин» был предметом особой гордости Чехова. «Я рад, что в моем беллетристическом гардеробе,— писал он в обычной для него шутливой манере,— будет висеть и сей жесткий арестантский халат. Пусть висит!» В художественном же его творчестве сахалинские впечатления отразились мало, но опыт посещения «каторжного острова» впоследствии так или иначе сказывался на всем, что выходило из-под его пера. Без ложной скромности Чехов мог сказать, что отныне в его творчестве «все просахалинено». Убедительнейшее тому подтверждение — написанная через два года после путешествия повесть «Палата № 6».

 

 

 

Top.Mail.Ru
Top.Mail.Ru