Учебник для 10 класса

ЛИТЕРАТУРА

Чехов-драматург

Уже первая поставленная на сцене пьеса Чехова, «Иванов», написанная в середине 1880-х годов, поразила современников своей оригинальностью, непохожестью на пьесы традиционного театрального репертуара. Еще большей оригинальностью отличалась задуманная и написанная в Мелихове в середине 1890-х годов пьеса «Чайка». Она была в такой степени новаторской, что при первой постановке на петербургской сцене в 1896 году с треском провалилась: ни публика, первые зрители пьесы, ни актеры, занятые в ней, воспитанные на драмах традиционного типа, не смогли по достоинству оценить произведение, которое уже через несколько лет было признано шедевром чеховского драматического искусства.

То, что «Чайка» — шедевр, первыми увидели театральные режиссеры К. С. Станиславский и В. И. Немирович-Данченко, упросившие Чехова разрешить постановку пьесы в Московском Художественном театре, где она имела шумный успех. Режиссеры смогли увидеть, что все непонятные и странные с точки зрения традиции особенности этой пьесы являются не ее недостатками, а, наоборот, ее достоинствами, что они-то и делают ее подлинно новаторским художественным произведением. После «Чайки» Художественный театр поставил, и тоже с успехом, чеховскую пьесу «Дядя Ваня». За ней последовали «Три сестры» и «Вишневый сад», последние пьесы Чехова, написанные специально для Художественного театра.

Оригинальной форме чеховских пьес отвечает оригинальность их содержания, своеобразие затронутых и поставленных в них проблем. Пожалуй, наиболее сложной и глубокой в философском отношении из четырех великих драматических шедевров Чехова является драма «Три сестры».

«Три сестры». Действие пьесы, как это часто бывало и в прозе Чехова, происходит в провинциальном городе. Главные герои пьесы — сестры Прозоровы, Ольга, Маша и Ирина, и их брат Андрей — попали в этот город случайно: их отец (ныне уже умерший) был военным, и его перевели сюда из Москвы, где сестры и брат родились и воспитывались. Они образованны, знают иностранные языки, очень начитанны, Андрей учился в университете и хочет стать ученым, профессором. А кроме того, все они интеллигентны в особом чеховском понимании этого слова: всегда вежливы, деликатны, сострадательны к чужим бедам, терпимы к недостаткам других, не умеют отвечать грубостью на грубость. И в провинциальном городе, куда занесла их судьба, им недостает той особой атмосферы по-настоящему интеллигентной, просвещенной, насыщенной культурными интересами жизни, которая была у них когда-то в Москве. Таким образом, Москва, куда надеются в конце концов переехать сестры, становится символом лучшей жизни, более открытого, чистого, подлинно человеческого существования. Провинция же, где они живут сейчас, становится символом неподлинного существования, где господствует мертвенная скука, унылое однообразие и готовность довольствоваться тем, что есть, то есть все то, что на чеховском языке называется миром пошлости. Одно из важнейших противопоставлений в пьесе — это протипоставление интеллигентных героев, недовольных своей участью, и героев-пошляков, которым естественно жить среди окружающей их пошлости, потому что иной жизни они себе не представляют.

С обычной, житейской точки зрения судьба каждой из сестер и их брата Андрея складывается достаточно благополучно, им вроде бы не на что жаловаться. Ольга, старшая сестра, преподает в женской гимназии, и, судя по всему, преподает умело и успешно. Маша, средняя сестра, в свое время вышла замуж за преподавателя гимназии Кулыгина и вышла, по-видимому, по любви, считая его «самым умным человеком»; Кулыгин, безусловно, любит свою жену, очень привязан к ней, вообще во внешнем его поведении по отношению к Маше нет ничего, что можно было бы считать непорядочным или нетактичным. Ирина, младшая, еще не нашла своего пути в жизни, но мечтает о полноценном существовании, связывая его с трудовой деятельностью, которая одна, как ей кажется, могла бы удовлетворить ищущего человека; при этом она, считая праздность главным недостатком своего дворянского воспитания, готова трудиться на любом поприще и вскоре начинает работать телеграфисткой. Казалось бы, все хорошо и у Андрея: он женится, и тоже по любви, на симпатичной провинциалке Наташе, к концу пьесы у них уже двое детей; служит в земской управе и в одном из монологов даже говорит, что гордится этим.

Но эта житейская точка зрения в чеховской пьесе очевидным образом не является истинной. «Все хорошо» только на поверхности, в глубине души ни один из чеховских интеллигентных героев не чувствует себя удовлетворенным. Все, что бы они ни делали, продолжая жить жизнью провинциального города, с роковой неизбежностью обретает качество неподлинности, неправильности. Пошлость затягивает, засасывает их, и в конце концов они оказываются не в состоянии сопротивляться ей.

Работающая в гимназии Ольга на самом деле не любит своей работы, каждый день у нее болит голова, только в выходные дни ей становится лучше, но и тогда она страдает оттого, что впереди все тот же однообразный, бессмысленный труд, который не приносит результата, не дает удовлетворения.

Также разбиваются в прах и мечты Ирины о трудовой жизни: она скоро убеждается, как уныла, рутинна работа на телеграфе; эту работу она меняет на службу в городской управе, но и там сталкивается с той же рутиной; когда же, в конце пьесы, она мечтает о том, чтобы работать учительницей на кирпичном заводе, читатель вправе ожидать, что и здесь она едва ли сможет найти себя.

Глубоко несчастна и Маша. С присущей ей тонкостью, чуткостью она ясно видит, насколько неудачным оказался ее брак с Кулыгиным. Человек, которого она когда-то считала самым умным, является воплощенной пошлостью. Он всегда всем доволен: своей работой, своей женой, о внутреннем страдании которой он не подозревает или не хочет думать. У него неживая, как бы механическая мысль, к месту и не к месту он, гимназический преподаватель латинского языка, произносит латинские изречения, которые не имеют никакого смысла. Складывается впечатление, что обычную жизнь он готов превратить в жизнь по гимназическим правилам. Ничего, кроме гимназии и ее правил, для него не существует. На именины Ирине он дарит написанную им книжку об истории гимназии, где он преподает, книжку скучную, никому не нужную, которую он к тому же, как выясняется, уже дарил Ирине прежде.

Помимо Кулыгина, мир пошлости в пьесе представляет жена Андрея — Наташа. Наташа втайне завидует интеллигентности, утонченным манерам трех сестер, пытается подражать им. Она стремится одеваться красиво, изящно, время от времени произносит фразы по-французски, усиленно подражает той естественной доброжелательности по отношению друг к другу и ко всем людям, которая есть в сестрах, называет их добрыми, милыми, признается, что любит их. Но все это маска. Наташа в чеховском мире — типичная представительница не просто пошлости, а пошлости грубой, напористой, агрессивной (вспомним доктора Хоботова из «Палаты № 6»). Став женой Андрея, она постепенно все в доме Прозоровых подчиняет своему влиянию. Якобы заботясь о здоровье своего маленького сына, она просит Ирину переселиться из своей комнаты в комнату Ольги. Потом требует, чтобы старая няня трех сестер, продолжающая жить у них в доме, перебралась в деревню, поскольку она уже не способна работать. В конце пьесы она наконец получает то, чего целенаправленно добивалась: поскольку Ольга, став начальницей, переселяется вместе с няней в комнату при гимназии, а Ирина собирается уезжать на кирпичный завод, Наташа оказывается полноправной хозяйкой всего дома Прозоровых.

Другую большую группу действующих лиц пьесы составляют военные. Среди них также есть свои интеллигентные и свои пошлые герои. К первым относятся подполковник Вершинин и молодой поручик барон Тузенбах.

Как только Вершинин появляется в доме Прозоровых, он сразу привлекает внимание сестер, а Маша влюбляется в него. Особенно привлекает и занимает их его вера в прекрасное будущее, о котором он то и дело принимается философствовать, утверждая, что «через двести, триста лет жизнь на земле будет невообразимо прекрасной, изумительной». Понятно, что будущее для Вершинина — то же самое, что Москва для трех сестер, это его представление об идеале, а жизнью современной, той, которая окружает его, он глубоко недоволен, точно так же как сестры. Неблагополучна и его личная жизнь. У него жена, две дочери, но жена, как он описывает ее (она ни разу не появляется в пьесе), женщина странная, требовательная, истеричная и, надо понимать, духовно совершенно ему чуждая. Это сближает Вершинина с Машей, его брак так же неудачен, как и ее. Поэтому они тянутся друг к другу, и любовь Маши к Вершинину не остается безответной.

Тузенбах тоже любит пофилософствовать о будущем. Но, как человек, настроенный более оптимистически, чем Вершинин, он утверждает, что на земле лучше будет жить уже «через двадцать пять — тридцать лет». К этому времени, полагает Тузенбах, люди научатся любить труд и каждый будет работать. Вера в то, что труд есть спасение от многих бед и страданий человечества, сближает Тузенбаха с Ириной, в которую он по-юношески пылко влюблен. Ирина не отвечает ему взаимностью, но, поскольку как человек он ей все-таки симпатичен, она принимает предложение стать его женой в надежде, что их совместный труд на кирпичном заводе, если и не сделает их жизнь счастливой, то по крайней мере наполнит ее смыслом.

К пошлым героям из военных можно отнести штабс-капитана Соленого и, с известными оговорками, военного доктора Чебутыкина. Главный человеческий недостаток Соленого заключается в том, что он не умеет вести себя естественно, просто. Чувствуя себя ущемленным, неполноценным и страдая от этого, он пытается привлечь к себе внимание странными выходками, эксцентричными поступками. Застенчивый, он хочет казаться романтическим, демоническим существом, разыгрывает из себя бретера, то есть заядлого дуэлянта. Но пошлость Соленого далеко не так безобидна, как может показаться. Влюбленный, как и Тузенбах, в Ирину, он считает барона своим соперником, постоянно придирается к нему, а накануне его венчания с Ириной вызывает его на дуэль и убивает. Можно сказать, что пошлость Соленого по своему агрессивному характеру сродни пошлости Наташи. Доктор Чебутыкин, старый человек, когда-то, как и Андрей Прозоров, учился в университете, но теперь, по его собственному признанию, все забыл, что изучал там; по окончании университета он не прочел ни одной книги. Всю информацию он черпает из газет, которые прочитывает в огромном количестве, но информация эта в большинстве случаев так же бессмысленна и никому не нужна, как латинские фразы Кулыгина. Его нравственное падение еще более глубоко, чем падение Андрея, полностью подчинившегося влиянию своей жены Наташи. У него часто случаются запои, и тогда он почти теряет человеческий облик и начинает исповедовать странную философию, что в действительности нет никакой разницы между нравственным и безнравственным в поступках людей, и при этом постоянно повторяет одну и ту же фразу: «Все равно, все равно».

Однако противостоянием героев-интеллигентов и героев-пошляков смысл чеховской пьесы далеко не исчерпывается. В «Трех сестрах», как и в других своих произведениях, Чехов применяет принцип уравнивания героев в их достоинствах и недостатках. О человеческих причинах странных выходок и бесчеловечного поступка Соленого уже говорилось выше. Нравственная деградация Чебутыкина также объясняется Чеховым не только его личной слабостью, но и тем, что над его жизнью насмеялась однажды судьба. Он потому так сильно и трогательно привязан к сестрам Прозоровым, что когда-то был страстно и безответно влюблен в их мать. Как человек кроткий и чувствительный, он не вынес этого удара судьбы, в котором сам никак не был виноват. Его неудавшаяся личная жизнь делает его близким таким героям, как Маша, Вершинин, Тузенбах.

Интеллигентные герои тоже оказываются у Чехова жертвами не только засасывающей или агрессивно теснящей их пошлости, то есть каких-то внешних сил; не в меньшей мере они страдают от собственных иллюзий и самообманов. Их тоска по идеалу нередко принимает приземленные, житейские формы, которые неизбежно ограничивают неведомую общую идею, превращая ее в конкретную бытовую цель. Причем, поглощенные своей узкой идеей или целью, они оказываются слепы к тому, что на их глазах эти идеи и цели всякий раз разбиваются жизнью как несостоятельные. Так, Ольга, страдающая от работы в гимназии, думает, что нашла бы счастье, если бы вышла замуж. При этом она как бы не видит, как трагически несчастливы в браке ее сестра Маша и брат Андрей. Так же слепо и наивно Ирина хватается за спасительную идею труда. Уже из первого ее монолога ясно, как много детской восторженности и незнания жизни в ее фантазиях о труде. Подобно сестре Ольге, поглощенной своей идеей счастья, Ирина не видит, что те, кто трудится в ее ближайшем окружении,— та же Ольга, работающая учительницей, тот же Андрей, служащий в земской управе, отнюдь не становятся от этого счастливыми. Если кто из работающих героев пьесы доволен своей работой, то только пошляк Кулыгин. Не меньше, чем Ирина, наивен и влюбленный в идею труда Тузенбах. Характерно уже начало его монолога о труде: «Тоска по труду, о Боже мой, как она мне понятна! Я не работал ни разу в жизни».

Сам образ Москвы, с которой сестры и Андрей связывают свои представления о счастье, является суженным, упрощенным представлением об идеале. Они явно идеализируют Москву, и, чтобы указать на это, Чехов вводит в пьесу другой образ Москвы, возникающий в высказываниях старого, полуглухого сторожа Ферапонта. То Ферапонт рассказывает о том, что «поперек всей Москвы канат протянут», то о том, что один купец съел в Москве сорок блинов и помер. Конечно, истории Ферапонта о Москве — нелепые, смешные истории. Но они очень важны для понимания авторской точки зрения. Из историй Ферапонта очевидным образом следует, что в Москве не все так замечательно, как это издалека видится Андрею и сестрам.

Итак, мы видим, что жизнь разбивает или опровергает все идеи о счастье, которые возникают в сознании героев пьесы. И надо сказать, что Чехов ставит здесь сложный философский вопрос, на который не так-то легко найти правильный ответ. Верно, что герои часто предаются пустым иллюзиям и невольно обманывают сами себя. Но только ли из-за этого они страдают? Верно, что в провинциальном городе, где они живут, царит пошлость, в которой они задыхаются. Но только ли провинциальная пошлость виновата во всем? Уже тот факт, что и Москва не является идеальным островком счастья и в этом смысле не так уж сильно отличается от провинции, говорит о том, что главные, коренные причины страданий героев «Трех сестер» нужно искать в устройстве жизни как таковой. Не жизнь провинции, а просто жизнь оказывается враждебной надеждам героев на обретение прочного счастья, будь то в любви, в семье или в каком-либо роде деятельности. В самом деле, нельзя объяснить только влиянием пошлости или объявить следствием индивидуальных самообманов ни трагическую судьбу Чебутыкина; ни страдания Маши, лишившейся с отъездом Вершинина всех своих надежд и вынужденной вернуться к нелюбимому мужу; ни нелепую, глупую смерть застреленного на дуэли Тузенбаха, который единственный из всех интеллигентных героев пьесы не жаловался на жизнь, а называл себя «счастливым» человеком; ни горя Ирины, вдруг, в один миг потерявшей своего друга, единомышленника и жениха; ни мук Ольги, не нашедшей счастья в работе и так и не сумевшей выйти замуж...

Но если жизнь опровергает любую надежду, не означает ли это, что прав Чебутыкин, утверждающий своим постоянным «все равно, все равно», что в ней нет никакого смысла? Любопытно, что именно эту фразу Чебутыкин еще раз произносит в самом финале, за несколько секунд перед тем, как должен опуститься занавес. Да, при желании и так — трагически, пессимистически — можно истолковать пьесу «Три сестры». Чехов оставляет такую возможность. Но одновременно с этим он дает нам возможность истолковать ее и по-другому. Непосредственно перед репликой Чебутыкина, по-своему опровергая и перекрывая ее, идут, один за другим, три проникновенных монолога Маши, Ирины и Ольги, в которых утверждается неслучайность претерпеваемых ими страданий. Из монологов сестер видно, что все они, несмотря ни на что, верят в добрый смысл жизни и надеются на лучшее — неведомое — будущее, которое даст наконец ответы на все вопросы.