Учебник для 8 класса

ЛИТЕРАТУРА

       

Александр Трифонович Твардовский
1910 - 1971

Автобиография

Родился я в Смоленщине, в 1910 году, 21 июня, на «хуторе пустоши Столпово», как назывался в бумагах клочок земли, приобретённый моим отцом, Трифоном Гордеевичем Твардовским, через Поземельный крестьянский банк с выплатой в рассрочку. <...> Нам, детям, он с самого малого возраста внушал любовь и уважение к этой кислой, подзолистой, скупой и недоброй, но нашей земле - нашему «имению», как в шутку и не в шутку называл он свой хутор. <...>

В жизни нашей семьи бывали изредка просветы относительного достатка, но вообще жилось скудно и трудно. <...>

Отец был человеком грамотным и даже начитанным по-деревенски. Книга не являлась редкостью в нашем домашнем обиходе. Целые зимние вечера у нас часто отдавались чтению вслух какой-нибудь книги. Первое моё знакомство с «Полтавой» и «Дубровским» Пушкина, «Тарасом Бульбой» Гоголя, популярнейшими стихотворениями Лермонтова, Некрасова, А.К. Толстого, Никитина произошло таким именно образом. Отец и на память знал много стихов: «Бородино», «Князя Курбского», чуть ли не всего ершовского «Конька-горбунка». Кроме того, он любил и умел петь, - смолоду даже отличался в церковном хоре. Обнаружив, что слова общеизвестной «Коробушки» - только малая часть «Коробейников» Некрасова, он певал при случае целиком всю эту поэму.

Мать моя, Мария Митрофановпа, была всегда очень впечатлительна и чутка, даже не без сентиментальности, ко многому, что находилось вне практических житейских интересов крестьянского двора, хлопот и забот хозяйки в большой многодетной семье. Её до слёз трогал звук пастушьей трубы где-нибудь вдалеке за нашими хуторскими кустами и болотцами, или отголосок песни с далёких деревенских полей, или, например, запах первого молодого сена, вид какого-нибудь одинокого деревца и т. п.

Семья Твардовских. На фотографии слева направо: М.М. Твардовская - мать поэта, Александр (на втором плане), Иван (на велосипеде), Т.Г. Твардовский - отец поэта с дочерью Анной на коленях, Константин. 1916 г.

Стихи писать я начал до овладения первоначальной грамотой. Хорошо помню, что первое моё стихотворение, обличающее моих сверстников, разорителей птичьих гнёзд, я пытался записать, ещё не зная всех букв алфавита и, конечно, не имея понятия о правилах стихосложения. Там не было ни лада, ни ряда - ничего от стиха, но я отчётливо помню, что это было страстное, горячее до сердцебиения желание всего этого - и лада, и ряда, и музыки, - желание родить их на свет - и немедленно, - чувство, сопутствующее и доныне всякому новому замыслу. <...>

По-разному благосклонно и по-разному с тревогой относились мои родители к тому, что я стал сочинять стихи. Отцу, человеку очень честолюбивому, это было лестно. <...> Мать, видя мою приверженность к таким необычным занятиям, по-своему чуяла в них некую печальную предназначенность моей судьбы и жалела меня.

Лет тринадцати я как-то показал свои стихи одному молодому учителю. Ничуть не шутя, он сказал, что так теперь писать не годится: всё у меня до слова понятно, а нужно, чтобы ни с какого конца нельзя было понять, что и про что в стихах написано, - таковы современные литературные требования. Он показал мне журналы с некоторыми образцами тогдашней - начала двадцатых годов - поэзии. Какое-то время я упорно добивался в своих стихах непонятности. Это долго не удавалось мне, и я пережил тогда, пожалуй, первое по времени горькое сомнение в своих способностях. Помнится, я, наконец, написал что-то уж настолько непонятное ни с какого конца, что ни одной строчки вспомнить не могу оттуда и не знаю даже, о чём там шла речь. Помню лишь факт написания чего-то такого.

С 1924 года я начал посылать небольшие заметки в редакции смоленских газет. Писал о неисправных мостах, о комсомольских субботниках, о злоупотреблениях местных властей и т. п. Изредка заметки печатались. Это делало меня, рядового сельского комсомольца, в глазах моих сверстников и вообще окрестных жителей лицом значительным. Ко мне обращались с жалобами, с предложениями написать о том-то и о том-то, «протянуть» такого-то в газете... Потом я отважился послать и стихи. В газете «Смоленская деревня» летом 1925 года появилось моё стихотворение «Новая изба». <...>

После этого я, собрав с десяток стихотворений, отправился в Смоленск к М.В. Исаковскому, работавшему там в редакции газеты «Рабочий путь». Принял он меня приветливо, отобрав часть стихотворений, вызвал художника, который зарисовал меня, и вскоре в деревню пришла газета со стихами и портретом «селькора-поэта А. Твардовского».

Михаилу Исаковскому, земляку, а впоследствии другу. я очень многим обязан в своём развитии. Он, может быть, единственный из советских поэтов, чьё непосредственное влияние я всегда признаю и считаю, что оно было благотворным для меня. В стихах своего земляка, уже известного в наших краях поэта, я увидел, что предметом поэзии может и должна быть окружающая меня жизнь советской деревни, наша непритязательная смоленская природа, собственный мой мир впечатлений, чувств, душевных привязанностей. Пример его поэзии обратил меня в моих юношеских опытах к существенной объективной теме, к стремлению рассказывать и говорить в стихах о чём-то интересном не только для меня, но и для тех простых, не искушённых в литературном отношении людей, среди которых я продолжал жить. Ко всему этому, конечно, необходима оговорка, что писал я тогда очень плохо, ученически, беспомощно, подражательно.

«Селькор-поэт А. Твардовский»

В развитии и росте моего литературного поколения было, мне кажется, самым трудным и для многих моих сверстников губительным то, что мы, втягиваясь в литературную работу, выступая в печати и даже становясь уже «профессиональными» литераторами, оставались людьми без сколько-нибудь серьёзной общей культуры, без образования. Поверхностная начитанность, некоторая осведомлённость в «малых секретах» ремесла питала в нас опасные иллюзии.

Обучение моё прервалось, по существу, с окончанием сельской школы. Годы, назначенные для нормальной и последовательной учёбы, ушли. Восемнадцатилетним парнем я приехал в Смоленск, где не мог долго устроиться не только на учёбу, но даже на работу - по тем временам это было ещё не легко, тем более что специальности у меня никакой не было. Поневоле пришлось принимать за источник существования грошовый литературный заработок и обивать пороги редакций. Я и тогда понимал незавидность такого положения, но и отступать было некуда, - в деревню я вернуться не мог, а молодость позволяла видеть впереди, в недалёком будущем только хорошее. <...>

Период этот - может быть, самый решающий и значительный в моей литературной судьбе... В Смоленске я, наконец, принялся за нормальное учение... поступил я в педагогический институт без приёмных испытаний, но с обязательством сдать в первый год все необходимые предметы за среднюю школу, в которой я не учился. Мне удалось в первый же год выровняться с моими однокурсниками, успешно закончить второй курс, с третьего я ушёл по сложившимся обстоятельствам и доучивался уже в Московском институте истории, философии и литературы (МИФЛИ), куда поступил осенью тридцать шестого года.

Эти годы учёбы и работы в Смоленске навсегда отмечены для меня высоким душевным подъёмом. Никаким сравнением я не мог бы преувеличить испытанную тогда впервые радость приобщения к миру идей и образов, открывшихся мне со страниц книг, о существовании которых я ранее не имел понятия. Но, может быть, всё это было бы для меня «прохождением» институтской программы, если бы одновременно меня не захватил всего целиком другой мир - реальный нынешний мир потрясений, борьбы, перемен, происходивших в те годы в деревне...

<...> Осенью 1939 года я был призван в армию и участвовал в освободительном походе наших войск в Западную Белоруссию. По окончании похода я был уволен в запас, но вскоре вновь призван и, уже в офицерском звании, но в той же должности спецкорреспондента военной газеты, участвовал в войне с Финляндией. Месяцы фронтовой работы в условиях суровой зимы сорокового года в какой-то мере предварили для меня военные впечатления Великой Отечественной войны. А моё участие в создании фельетонного персонажа «Васи Тёркина» в газете «На страже Родины» - это, по существу, начало моей основной литературной работы в годы Отечественной войны. Но дело в том, что глубина всенародно-исторического бедствия и всенародно-исторического подвига в Отечественной войне с первых дней отличили её от каких бы то ни было иных войн, и тем более военных кампаний. Это, конечно, и определило существенное отличие теперешнего «Василия Тёркина» от того, прежнего, «Васи».

<...> «Тёркин» был для меня во взаимоотношениях поэта с его читателем - воюющим советским человеком, - моей лирикой, моей публицистикой, песней и поучением, анекдотом и присказкой, разговором по душам и репликой к случаю. Впрочем, всё это, мне кажется, более удачно выражено в заключительной главе моей книги. <...>

Но так же естественно, что с годами, с расширением жизненного и литературно-общественного опыта, поездками по стране и за её пределы - расширялось и, так сказать, поле действительности, становившейся основой моих писаний.

Могу сказать, что если Смоленщина, со всей её неповторимой и бесценной для меня памятью, досталась мне, как говорится, от отца с матерью, то уже, например, Сибирь, с её суровой и величественной красой, природными богатствами, гигантскими стройками и сказочно широкими перспективами, я обретал для себя уже сам в зрелые годы. Правда, интерес и влечение к Сибири и Дальнему Востоку были у меня задолго до моих поездок в эти края, с отроческих лет, под влиянием книг и отчасти переселенческих мечтаний и планов отца...

Эту новую мою связь - связь с «иными краями» - я сознательно развиваю и укрепляю с конца сороковых годов, когда впервые побывал на востоке страны, и она непосредственно сказалась в главной моей работе пятидесятых годов - книге «За далью - даль»...

1947-1965

Вопросы и задания

  1. Какие впечатления детства и юности Твардовского кажутся вам наиболее значимыми для его дальнейшей творческой судьбы?
  2. Расскажите о родителях поэта, об их отношении к желанию сына заняться поэзией.
  3. Каким был путь Твардовского в литературу? Кто помогал ему на этом пути?
  4. Какие основные события в своей творческой биографии выделяет сам поэт?

 

 

 

Top.Mail.Ru
Top.Mail.Ru