Учебник для 9 класса

ЛИТЕРАТУРА

А. П. Чехов. «Смерть чиновника» (1883)

Как известно, «маленький человек» в литературе (Самсон Вырин в «Станционном смотрителе» Пушкина, Акакий Акакиевич Башмачкин в «Шинели» Гоголя, Макар Девушкин в «Бедных людях» Достоевского) обычно незначительный по своей должности и социальному положению чиновник, который боится всего на свете, а еще более изменить свой социальный статус. Он хочет до самой смерти занимать то место, какое занимает сейчас, потому что к нему привык и не желает ни продвинуться по службе вверх, ни упасть вниз.

Он страшится перемен, ибо каждая перемена — он знает это по жизненному опыту — катастрофа. Но жизнь состоит из изменений, и они подстерегают повсюду — извне и изнутри. На почтовую станцию приезжает Минский, и жизнь Вырина оказывается сломанной (А. С. Пушкин. «Станционный смотритель»). Износилась шинель у Башмачкина (Н. В. Гоголь. «Шинель»), и катастрофа последовала незамедлительно.

Сюжет произведений о «маленьком человеке» включал его встречу со «значительным лицом», будь то неизвестный богатый дворянин или непосредственный начальник департамента. Эта встреча подчеркивала, что весь мир против «маленького человека». Она приводила к двум выводам: «маленький человек» велик в своем сопротивлении жизненным обстоятельствам и неизбежно гибнет под их натиском.

Писатели всегда сочувствовали «маленькому человеку» и не скрывали его обреченности. Они ставили акцент или на сострадании, или на гибели. При этом «маленький человек» всегда чувствовал преследование либо со стороны сослуживцев, либо со стороны начальства даже в тех случаях, когда этого преследования не было. Живший в нем постоянный внутренний страх становился реальным при столкновении с внешним миром. И как только запрятанный страх выходил наружу, «маленький человек» начинал действовать, предпринимая усилия, чтобы этот страх побороть и снова загнать внутрь души.

На этом жизненно-литературном фоне родился рассказ Чехова «Смерть чиновника». Комментаторы установили несколько реальных источников, которые могли быть в поле зрения Чехова к моменту написания рассказа: близкий к изображенному случай в московском Большом театре, анекдот об известном поэте и одном из ав-торов-создателей Козьмы Пруткова А. М. Жемчужникове, эпизод, описанный одним из корреспондентов Чехова в письме к нему. Все это свидетельствует о том, что ситуация, освещенная Чеховым в рассказе, вполне жизненная. Однако гораздо в большей мере, чем реальность, здесь сыграла роль литературная традиция, которую Чехов переосмыслил.

В основе сюжетов о «маленьком человеке» лежит казус, случай обыденного свойства. Такой случай — основа анекдота. В повестях Пушкина и Гоголя анекдотичность происшедшего, смешная сторона жанра смещены в сторону драматизма и трагизма. Анекдот стушевывался, уступал место серьезному содержанию. Смеховое начало отступало на задний план. Вследствие этого анекдот нисколько не мешал решению гуманистических задач.

Чехов усилил обыденность случившегося и превратил ее в предельно «низкую». Случай выглядел ничтожным, пустяковым. Писатель выдвинул на первый план анекдотичное, смешное, комическое начало. Он сократил расстояние между оплошностью чиновника и его смертью, создав резкий контраст: чиновник умер из-за пустяка. Но оказалось, что ничтожный, ничего не значащий случай и смерть живут рядом.

Такое соединение низкого и высокого начал создавало возможность смешения комического и трагического. А так как переход от одного к другому был очень кратким, то читатели и критики не могли поверить, что смерть чиновника похожа на случай из жизни, и сочли рассказ простой шуткой, шаржем, «способным вызвать только улыбку».

Историк литературы С. А. Венгеров соглашался, что чиновник «в действительности» «не умрет» от крика начальника, но отметил «психологическую и жизненную правду» в изображении «забитости мелкого чиновника».

С. А. Венгеров почувствовал в рассказе совсем не смешное, а печальное, грустное содержание. Однако все критики, писавшие о «Смерти чиновника», не заметили явной пародийной установки Чехова.

Литературная традиция закрепила приниженность чиновника и его страх перед сильными мира сего. Писатели возлагали вину на социальное устройство общества, которое противоречило естественному миропорядку, выступавшему идеальной нормой. Чеховский чиновник тоже забит, принижен, и ему ведом настоящий страх. Чехов даже придумал ему значащую фамилию, чтобы подчеркнуть ничтожность «маленького человека»,— Червяков, т. е. червяк (ср. у Державина: «Я червь...»), «тварь дрожащая», как говаривали в старину. Таково самоощущение «маленького человека». Но жизнь изменилась.

Можно ли представить себе, чтобы Вырин или Баш-мачкин сидели во втором ряду кресел в театре, расположенном в «Аркадии», петербургском Летнем саду, и слушали «Корневильские колокола» или какую иную оперетту, смотря в бинокль на сцену? А перед Червяковым сидел статский генерал Бризжалов. Стало быть, мелкий и крупный чиновники в театре оказались равны. Но Червяков чихнул и, возможно, «обрызгал» генерала, который стал старательно вытирать свою лысину. С этого момента Червяков предстает в рассказе то человеком, то чиновником. По мере того как все более растет подобострастие Червякова-чиновника, мельче и ничтожнее становится Червяков-человек. Встречное движение характерно и в изображении генерала: чем больше унижается Червяков, тем меньше становится человеческого в облике Бризжалова. Получается так, что убывание человеческого в Червякове прямо пропорционально возрастанию «чиновничьего», «начальственного» в генерале. И эта зависимость мотивирована поведением Червякова. Она определяется тем, насколько «маленький человек» чувствует себя человеком.

Если проследить поведение Червякова, то легко увидеть, что в его сознании старые представления о «значительном лице» совместились с новыми понятиями о человеческом достоинстве, которыми обогатилось общество со времен Пушкина и Гоголя.

Червяков мыслит в основном старыми книжными представлениями и примеривает к генералу две литературные маски — «эпическую» с налетом иронии («значительное лицо») и сатирическую («фанфарон»), пародируя обе. Но генерал не подходит ни под ту, ни под другую.

В образе генерала Чехов последовательно проводит то же разделение на человека и чиновника. У генерала не было повода быть недовольным Червяковым-чиновни-ком, но он раздосадован поведением Червякова-челове-ка. И когда назойливость Червякова стала чрезмерной, перешла все границы, генерал счел, что чиновник над ним смеется и издевается:

«Генерал состроил плаксивое лицо и махнул рукой.

— Да вы просто смеетесь, милостисдарь! — сказал он, скрываясь за дверью».

Однако, вопреки литературной традиции, чеховский генерал «распекает» Червякова не как мелкого чиновника и не за провинность или без всякого основания, а за его поведение как человека. Чехов, казалось бы, намеренно устранил непосредственную зависимость Червякова от Бризжалова и сосредоточил внимание на их чисто человеческих свойствах. Но беда в том, что Червяков не может отказаться от своей психологии чиновника и, как следствие, от психологии «маленького человека», потому что она составляет его внутреннюю сущность. Какие бы попытки ни делал Червяков, чтобы сохранить свое достоинство, он же его и растаптывает.

«Маленький человек» не может уйти от себя. Он психологически зависим от всей системы отношений, выработанной веками и определившей его социальное и человеческое поведение: чинопочитание, подобострастие, приниженность, лишающие его уважения к себе и свободы.

Тут возникают три отчетливых мотива: во-первых, «маленький человек» не может достучаться до других сердец, потому что его никто не желает слушать (этот мотив не развит, но вполне ощутим); во-вторых, он не хочет никаких перемен (этот мотив также есть и тоже не развит); в-третьих, «маленький человек» мыслит в духе своей «чиновничьей философии» и никак не может поверить, что для генерала его оплошность — пустяк; в этой связи он пускает в ход догадки, основанные на житейском опыте, которые оказываются ложными.

Чеховский рассказ подводит к чрезвычайно важным выводам. В новых условиях «маленький человек», который когда-то был и «великим человеком», которому писатели выражали сочувствие и внутренний мир которого приподнимали и облагораживали, заставляя читателей увидеть в герое прежде всего Человека, хотя и обиженного, и угнетенного, этот «маленький человек» обернулся духовным «рабом» и превратился в «мелкого человека». При этом он не подчиняется обстоятельствам, а стремится подчинить обстоятельства себе, строя жизнь по своему образу и подобию, в духе «рабского» понимания мира, проявляя агрессивность и энергию.

В этом месте комическая тема плавно переходит в трагическую, но трагична не смерть Червякова, а насильственно навязываемая чиновниками, подобными Червякову, идея «рабской» жизни. Доля комизма в смерти Червякова в какой-то мере сглаживает трагизм ситуации. Рассказ назван «Смерть чиновника». Стало быть, умирает чиновник, а не Человек, умирает образ мысли, психология «маленького человека», превратившегося в «мелкого человека». Мысль о живучести «маленького, мелкого человека», который создает жизнь по своим «рабским» понятиям и представлениям, пройдет через все творчество Чехова. Но ей всегда будет противостоять идея счастливой жизни, которую обязан построить свободный человек.

В 1884 году Чехов закончил университет и стал работать врачом в Воскресенске, Звенигороде. Он не только лечил больных, но и ездил на вскрытия, выступал экспертом в суде. Летние месяцы он проводил под Москвой. Круг его знакомых резко возрос — здесь и видные художники (И. И. Левитан), и литераторы.

В 1886 году он выпускает сборник «Пестрые рассказы», в следующем — «Невинные речи». К тому времени Чехов был уже крупным писателем, автором таких значительных произведений, как «Злоумышленник», «Хамелеон», «Хирургия», «Канитель», «Экзамен на чин», «Лошадиная фамилия», «Егерь», «Унтер Пришибеев», «Тоска», «Ванька», «Мальчики» и других. В 1880-е годы будут написаны «Каштанка», «Спать хочется», «Княгиня». Его талант крепнет год от года.

В ту же пору (в 1885—1887 годы) окончательно определились основной герой рассказов Чехова — средний человек из самых разных социальных слоев и групп и объект изображения — обыденная, повседневная жизнь. В герое Чехова нет ничего странного, выделяющего его среди других, ему свойственны качества всех, у него те же достоинства, что у большинства, и те же недостатки, те же иллюзии. Он совершает те же ошибки и переживает те же неудачи, что и большинство людей. Чехов пристально следит за массовым сознанием и стремится понять сдвиги, которые происходят в нем и в обществе.

Во второй половине 1887 года он приступает к пьесе «Иванов», годом позже — к сочинению водевилей «Медведь», «Предложение» (другие водевили — «Свадьба», «Юбилей» — написаны в начале 1890-х годов).

Итоговые для этого периода творчества сборники «Пестрые рассказы» и «Невинные речи» включили наиболее значительные произведения Чехова, написанные до 1886—1887 годов. Просматривая сочинения Чехова за эти годы, легко установить, что в творчестве писателя произошли существенные перемены. Антоша Чехонте превратился в Антона Павловича Чехова. Комические рассказы постепенно вытеснялись серьезными, число которых все более увеличивалось. Кроме того, в целом ряде рассказов эстетическое движение совершалось от комического к драматическому и трагическому. Примерами могут служить многие рассказы. Сочетание смешного и драматического характерно и для одного из лучших рассказов, написанных в это время,— «Тоска».